Разговор с
Платоновым
Платонов стоял у дверей, вопросительно глядя на
меня.
- Разреши, командир?
- Валяй, - я махнул рукой. - Проходи, садись.
Он прошёл, сел, подобрав ноги; уже не свой, в
парадной форме: черном кителе с тяжёлым
золотом нашивок на рукавах, в белоснежной рубашке с галстуком, в руках фуражка
с отрядной эмблемой. Посмотрел на меня, Грачёва, кашлянул в кулак.
- Кофе хочешь? -
я прервал затянувшуюся паузу.
- Спасибо, - спохватился Платонов. - Не надо. Я,
ведь, на минуту зашёл... Попрощаться.
- Так уж и попрощаться. На тот свет, что ли,
улетаешь?
Платонов опять покосился на Грачёва. Славик же,
молодец, без комплексов: достал из шкафа мой парадно-выходной костюм и,
прихватив утюг, пошёл в каюту Козлова, указав глазами на часы: не затягивай.
- На сколько командировка?
Платонов плечами.
- Пока два года... А там видно будет.
- Вилкова видел?
- Да, - он поёжился. - Был у него... Зашёл в
диспетчерскую, к Хохлову, да не застал- улетел на Луну. Алла Станиславовна
сказала, что ты вернулся. Вот, зашёл...
- Когда у тебя модуль?
- Через двадцать минут. Вещи уже в шлюзовой.
Я кивнул, отвернулся к иллюминатору.
-
Счастливо.
- Касатон, - Платонов вздохнул. - Не дуйся.
Слышишь?
- Я и не дуюсь. С чего ты взял?
- Что я не вижу. Лететь должен был ты.
- Да, ну...
- Да- да, - у него даже глаза заискрились. -
Вилков так и сказал. Мне лично... Он говорил, что главное в нашей профессии -
это талант... Не каждому дано... Нужно родиться, понимаешь?
- Ну и что?
- А то, что ты и есть талант. У тебя всё от
Бога... На уровне подсознания, сумасшедшая
интуиция. Этому не выучить, Женя.
Я внимательно посмотрел на него. Зачем он пришёл?
Попрощаться? Ну, пожми руки и дуй в шлюзовую. К чему оправдания?
C Платоновым мы
знакомы ровно десять лет. Судьба свела нас ещё на первом курсе
Качинского авиационного училища лётчиков1.
Одна эскадрилья, курс...
Это был настоящий работяга. Многое ему давалось с
трудом, но упорством он добивался своего. Науку он просто долбил. Тренажёры и
компьютеры в училище до сих пор, наверное, хранят тепло его рук. Таким он и
остался - Володя Платонов.
После училища получили назначения в одну часть.
Молодняка в полку набралось восемь
человек. Но внимание опытных летчиков, в первую очередь, привлёк Платонов.
Немногословный, исполнительный, он уверенно делал своё дело: первым из молодых
сдал все зачёты и был допущён к самостоятельным полётам. Первые полёты с
контрольными стрельбами провёл очень
грамотно. Командир полка сразу поверил в него. Без всяких сомнений.
В полётах у него выработался свой, платоновский,
стиль. Его нельзя было спутать ни с
кем: при взлёте, посадке, в полёте при выполнении задачи. Лётчик классный...
Мало было тех, кто без зависти смотрел, как его,
Платонова, «сухой», с короткого разбега с яростным рёвом уходил в утреннее
небо, слегка качая крыльями. Первое, что приходило в голову от только что увиденного - это слова командира полка:
«Летать надо красиво!»
«Всему на
свете приходит конец», - сказал кто-то в старые добрые времена. И оказался
совершенно прав.
Конец
нашей военной карьере
пришёл, как, впрочем, всё в
России, внезапно.
Как снег на голову...
Вышел указ о сокращении численности Вооружённых
Сил. Началась демобилизация. Под этот указ попали и мы с Платоновым: нас отчислили
из ВВС с переводом в Министерство Космической транспортной авиации.
В тот год мы только привинтили на погоны по
четвёртой звёздочке. Сколько надежд сулила она нам - в штабе полка были готовы
на нас документы для поступления в академию. И вот ...
После демобилизации я приехал в Питер, домой.
Долго не мог поверить в случившееся. Всё валилось из рук, в башке - всякая
ерунда - мысли одна хуже другой. Слонялся из угла в угол или сутками валялся на
диване и плевал в потолок.
Как-то за ужином, отец, не глядя на меня, негромко
бросил: «Баба ты, а не лётчик... Другой бы за честь посчитал - в космической
авиации служить. Не каждому, ведь, дано. А ты... Разнылся... Слюнтяй...»
В этом был весь мой батя - генерал-лейтенант
авиации Касатонов, командующий ВВС Санкт-Петербургского военного округа.
Утром следующего дня я укатил в Москву, в
министерство, а оттуда в Жуковский, в институт переквалификации.
Там я снова встретился с Платоновым. Мне он
страшно обрадовался: при встрече долго тряс руки, а потом уговорил коменданта
нашей гостиницы поселить меня с ним в одном номере.
Занятия, стажировка... выпуск. Оба получили
назначения на «Радугу». Уже здесь нам пришлось расстаться: Платонов ушел
вторым пилотом на «Кочубей», я, тоже
вторым, на «Звезду».
С тех пор мы виделись очень редко: «Кочубей» ходил
к Юпитеру на Ио, «Звезда»- на Марс. Иногда столкнёмся случайно в диспетчерской:
привет-привет, как дела - в норме. Посидим вечер в ресторане, вспомним былые
времена, а через пару дней снова разлетимся в разные концы Солнечной системы.
Через два года наши пути ещё более разошлись: я
ушёл вторым пилотом к Хохлову на «Экспресс», который ходил по только что
открытой трассе Земля- Плутон. Платонов тогда принял командование «Кочубеем».
В тот год, первый год командирской деятельности Платонова,
Космос преподнёс ему жестокий урок: в одном из рейсов, уже на подходе к Ио,
корабль попал в метеоритный рой.
Старина «Кочубей», за десять лет избороздивший все
трассы от Меркурия до Юпитера, и благополучно возвращавшийся домой на этот раз
сильно пострадал: метеоритами были разбиты солнечные батареи и выведены из
строя главные двигатели.
По всем законам физики корабль должен был
провалиться на Юпитер, превратиться в лепёшку в его атмосфере. В спасение
экипажа не верил никто. Никто, кроме самих ребят с «Кочубея». Они сумели
обеспечить корабль необходимой электроэнергией, оживить двигатели, выйти к Ио и
произвести посадку. В высшей мере здесь проявилось мастерство и мужество
командира.
Бойцы аварийно-спасательной команды, поднявшиеся
на борт корабля после его посадки на местном ракетодроме , застали Платонова в
командирском кресле. На вошедших он не обратил никакого внимания. Сидел, закрыв
глаза, запрокинув совершенно седую голову.
Превратившийся в груду мусора «Кочубей»
отбуксировали в дальний конец посадочного поля, сняли с него агрегаты и
оставили там на вечной стоянке.
Платонову под командование дали новенькую «Орбиту»
и перебросили на трассу Земля- Венера, где на орбите Утренней Звезды плавала
наша станция «Академик Королёв».
К Юпитеру стал ходить «Экспресс».
Через полгода после случая с Платоновым, медики
списали командира «Экспресса» Виктора
Васильевича Хохлова. Давление и раньше подводило его, а тут врачи
сказали: «Всё!»
На «Радуге» было вакантным место Главного
диспетчера. Хохлов уходил туда.
Корабль сдавал мне. Напоследок распили с ним в
командирской каюте бутылку шампанского и, забрав чемоданчик- все его пожитки, -
Хохлов сошёл с «Экспресса»...
Сейчас Платонов сидел напротив меня, теребил фуражку и поглядывал на часы.
- Володя, тебя что - совесть мучает? Зря. Я не в
обиде. Ни чьё место ты не занял; Вилков, что тебе говорил - наверное, не для
передачи - у меня с ним свои отношения... Я не его человек.
- Я, что ли, его человек?
- Не знаю... Это уже из области политики, а я в
ней не силён. Наверное, ты прав. Что зашёл - спасибо. На тебя зла я не держу. В
конце - концов, кто знает, сколько выходов из одной ситуации?
- Ты это о чём?
- О последствиях... Кому - направление в Звёздный,
а кого-то гонят на модуль.
Платонов побагровел. Резко выступила седина
висков.
Мне стало искренне жаль его. Ближе меня здесь, на
«Радуге», у него никого не было. Не просто так, в конце-концов, он зашёл сюда.
Может быть, он и сам не знал - зачем? Чисто эмоциональный поступок.
- Ладно-
ладно, успокойся, - я похлопал его по
руке. - Я же сказал, что не в обиде.
Платонов кивнул, поднялся. Надел фуражку.
- Мне пора.
Я протянул ему руку, крепко пожал её.
- Удачи тебе, Володя.
- И тебе тоже. Счастливо оставаться.
Дверь за ним закрылась. Смолкли удаляющиеся шаги.
Да. Расстались, как-то не по-человечески. Как два
«чинуши». Даже по стопке «на посошок» не опрокинули.
Зашел Грачев с моим костюмом.
- Ушел Платонов?
- Как видишь.
- Поговорили?
- Поговорили.
Славик вздохнул.
- Всё понимаю: не на курорт уходит... А всё-таки
завидую.
Я тоже вздохнул.
- Не спеши, Славик. Всему своё время.
- Думаешь?
- Уверен.
Славик с удивлением посмотрел на меня .
- Ну, командир, молоток. После всего
сегодняшнего… Вилков, видно, не
дошмыргал.
Я рассмеялся.
-Я не Вилкову служу, Славик... И ты, надеюсь,
тоже... Дойдёт и до нас черёд. Мы с тобой не последние люди в этом королевстве.
Ладно, мне пора. Спасибо за костюм.
На предыдущую страницу На
следующую страницу
1 К сожалению,.в настоящее время, Качи больше
нет Основанное на добровольные
пожертвования граждан России в Севастополе в 1910 году великим князем
Александром Михайловичем Романовым, по
высочайшему соизволению императора Николая II, Севастопольская авиашкола, впоследствии 1-я
Качинская авиационная школа лётчиков, впоследствии Качинское высшее военное
авиационное ордена Ленина Краснознаменное училище летчиков имени А. Ф.
Мясникова , первое учебное авиационное
заведение России было уничтожено в 1998 году путём слияния его с Армавирским
высшим военным авиационным Краснознамённым училищем ПВО имени главного маршала авиации П.С.Кутахова и
переводом в Армавир. Иными словами говоря, Армавирское училище
поглотило Качинское. Убить Качу за 87
лет её существования не додумались ни Временное правительство А.Ф.Керенского,
ни правительство Юга России при генерале П.Н.Врангеле, ни., тем более,
Советская власть. «Благодарить» за этот шаг нужно тогдашнего министра обороны
РФ Сергеева, начальника генерального штаба МО РФ Квашнина, главкома ВВС РФ
Корнукова, депутатов Государственной
думы ФС РФ во главе с её председателем Селезнёвым., поддержавших это решение на
своём пленарном заседании 19 июня 1998 г. 293 голосами при одном
воздержавшемся. Отдельное «спасибо» депутату-авиатору Столярову.. Низкий поклон
депутату А.В.Апариной (председатель комитета по делам женщин, семьи и молодёжи,
фракция КПРФ), вставшей на защиту
училища, давшего стране 342 Героя Советского Союза, 12 Героев Российской
Федерации, 12 маршалов авиации.
По
замыслу повести Кача жива. Я уверен, что училище возродится и оно., как и
раньше, будет готовить лучших военных
лётчиков для России. Возрождение страны
начинается с возрождения традиций и накопленного страной опыта. Качинское
училище – яркий тому пример. Будущих героев надо воспитывать на живых примерах.
Кто не согласен – просьба закрыть книгу. Она не для вас.